Пресс-клуб центра детского творчества "Россияне", редакция газеты "пРОСпект"
Тысячелетняя
война
Цензура vs культура
война
Цензура vs культура
Автор - Анатолий Кокташев
Речь Константина Райкина (руководителя театра «Сатирикон») на седьмом съезде Союза театральных деятелей России разделила общественность на два лагеря: «за» и «против». Кто-то, как режиссёр Андрей Звягинцев, полностью поддержал известного актёра в его претензиях к государству, которое вмешивается в культуру, кто-то, как известный байкер Хирург (Александр Залдостанов) позволил себе резкие высказывания в адрес и самого Райкина, и всех людей, его поддерживающих. Небольшой обзор мнений в статье "Молодец, Константин Аркадьевич"
Трудно судить, кто прав, кто виноват – споры не утихнут ещё долго. Но лично для меня это стало поводом подумать, а как вообще соблюдалось право на свободу слова и творчества в России, как складывались отношения культурных деятелей и власти в российской истории, и кто и кому навязывал свою волю?
Первые шаги
Первая цензура на проявления творца появилась ещё в XI веке – во времена Киевской Руси. Тогда, в 1073 году, был разработан первый индекс запрещённых книг, в который входило 23 наименование – это были богословские рассуждения, не признанные официальной церковью. Историк книги и цензуры Арлен Блюм так иронизирует по этому поводу: «Первый русский литературный памятник – «Слово о полку Игореве» - появляется в конце XII века, а за сто лет до этого в России появляется первый список запрещённых книг».
До XVIII века цензура регулировала исключительно на церковную литературу, и право на неё имел только митрополит (позже - московский патриарх). Принятый в 1551 году «Стоглав», различные распоряжения и запреты иерархов церкви – все они были направлены на запрет еретической литературы и не устраивающих православных священнослужителей вещей (например, лубков с религиозными сюжетами).
В начале XVIII века Пётр I отбирает у церкви вместе с её землями и исключительное право цензуры и печатания книг. Именно с этого времени российские императоры стали главными цензорами страны.
Страсти накаляются
В конце века петля на шее писателей стал затягиваться ещё туже. Екатерина II в 1796 году учреждает институт цензуры и должность цензоров, которые должны контролировать все выходящие литературные произведения. Незадолго до этого под тяжёлую руку императрицы попал Радищев со своим «Путешествием из Петербурга в Москву» - автора сослали, произведение уничтожили. Все частные типографии постепенно прекратили своё существование – власть устанавливала твёрдую монополию на все известные тогда средства информации.
В течение XIX века права цензуры передавались от императора к императору. Александр I и Александр II старались смягчить нажим государства. Николай I и Александр III – максимально ужесточить цензуру над литературными произведениями. И именно на Николая I приходится расцвет этого безумия. Был принят жесточайший цензурный устав, который историки и поныне именуют «чугунным». По словам историка Сергея Глинки, «даже «Отче наш» в свете этого устава можно было бы назвать якобинским (революционным)».
В конце века петля на шее писателей стал затягиваться ещё туже. Екатерина II в 1796 году учреждает институт цензуры и должность цензоров, которые должны контролировать все выходящие литературные произведения. Незадолго до этого под тяжёлую руку императрицы попал Радищев со своим «Путешествием из Петербурга в Москву» - автора сослали, произведение уничтожили. Все частные типографии постепенно прекратили своё существование – власть устанавливала твёрдую монополию на все известные тогда средства информации.
В течение XIX века права цензуры передавались от императора к императору. Александр I и Александр II старались смягчить нажим государства. Николай I и Александр III – максимально ужесточить цензуру над литературными произведениями. И именно на Николая I приходится расцвет этого безумия. Был принят жесточайший цензурный устав, который историки и поныне именуют «чугунным». По словам историка Сергея Глинки, «даже «Отче наш» в свете этого устава можно было бы назвать якобинским (революционным)».
На этап максимального ужесточения цензуры приходится Золотой век русской литературы.
Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Толстой жили и творили во времена жестокого и порой бессмысленного давления на свободу слова.
Пушкину повезло
Личным цензором у него был сам император, что давало ему возможность издавать произведения, которые обычная цензура никогда не пропустила бы.
Гоголь тоже оказался счастливчиком
Николай I посмотрел его «Ревизора», и произведение, откровенно критикующее власти, было опубликовано с личного разрешения монарха.
Грибоедову не подфартило
Комедия «Горе от ума» была впервые опубликована уже после смерти автора – так не хотели царские чиновники пускать «в народ» слова Чацкого.
Писателей высылали за пределы Петербурга, туда, где они не могли напечатать свою "ересь", сажали под «домашний арест» в своих имениях. С самыми беспокойными расправлялись: посылали в гущу военных действий на Кавказ, в Сибирь.
«Надеялись» на пули и холод.
«Надеялись» на пули и холод.
М.Ю. Лермонтов. Убит в ссылке
А.А. Бестужев-Марлинский. Погиб в стычке с горцами
А.И. Одоевский. Умер от лихорадки в действующей армии на Кавказе
Есть некоторые версии, что Дантес и Мартынов застрелили двух великих поэтов отнюдь не по личным причинам…
ОСНОВА ОСНОВ
Сформулированный Николаем I принцип цензуры надолго установился в российском государстве. Несмотря на либеральную политику Александра II, консерватизм Александра III и мягкость Николая II этот принцип был незыблем до 1905 года. Многое происходило в России за это время – цареубийство, войны, восстания, но «удавка свободы слова» становилась только жестче.
«Не только никакого неблагоприятного, но даже и неосторожного прикосновения к православной церкви и установлениям её, к правительству и ко всем поставленным от него властям и законам»
Николай I
1849 г. Основной принцип цензуры
ГЛОТОК ВОЗДУХА
В 1905 году грянула первая русская революция, правительству на какое-то время стало не до книг и журналов. И прессу «прорвало»: страницы газет, журналов, листовок и брошюр захлестнула критика царского режима. Впервые за долгие века появилась возможность свободно высказать любые взгляды и требования, но ненадолго. После Манифеста 17 октября 1905 года, который, казалось бы, должен закрепить все человеческие свободы, в том числе и свободу слова, Министерство внутренних дел начало скрытные репрессии против революционно настроенных журналистов и писателей.
Лев Успенский в "Записках старого петербуржца" рассказывает такой случай. В начале 1917 года в газете "Русская воля" он прочел статью Александра Амфитеатрова, которая вызвала недоумение . Называлась она "Этюды" и начиналась так: "Рысистая езда шагом или трусцой есть ледяное неколебимое общественное настроение... И, ох, чтобы его, милое, пошевелить или сбить, адская твердость нужна, едва ли завтра явиться предсказуемая...". Казалось бы, полная околесица. Но разгадать загадку было не трудно. Если читать только первые буквы, получалось: "Решительно ни о чем писать нельзя. Предварительная цензура безобразничает чудовищно. Марают даже басни Крылова. Куда еще дальше идти? Протопопов заковал нашу печать в колодки. Более усердного холопа реакция еще не создавала. Его власть - безумная провокация революционного урагана. Александр Амфитеатров."
НА ПЕРЕЛОМЕ
Февральская, а затем и Октябрьская революция окончательно уничтожили старый аппарат цензуры. 9 марта 1917 года Временное правительство ликвидировало Главный комитет по делам печати, от которых пострадало столько русских писателей, поэтов и журналистов. Была провозглашена свобода слова и печати. Если бы этот принцип реализовался, то сегодня в России мы могли отмечать 9 марта, как государственный праздник права на свободу слова. Увы, само же Временное правительство начало репрессии против большевистских газет, нарушая собственные принципы. А позже уже большевики начали тотально закрытие всех изданий, не соответствующих идеологии новой власти.
Февральская, а затем и Октябрьская революция окончательно уничтожили старый аппарат цензуры. 9 марта 1917 года Временное правительство ликвидировало Главный комитет по делам печати, от которых пострадало столько русских писателей, поэтов и журналистов. Была провозглашена свобода слова и печати. Если бы этот принцип реализовался, то сегодня в России мы могли отмечать 9 марта, как государственный праздник права на свободу слова. Увы, само же Временное правительство начало репрессии против большевистских газет, нарушая собственные принципы. А позже уже большевики начали тотально закрытие всех изданий, не соответствующих идеологии новой власти.
Герман Травников. Заставка к телеспектаклю А.Блока "Двенадцать". 1968.
ИНФОРМАЦИОННЫЙ ТЕРРОР
Новая власть взялась за дела энергично. Ленин не бросал слова на ветер: «Мы и раньше заявляли, что закроем буржуазные газеты, если возьмём власть в руки. Терпеть существование этих газет, значит перестать быть социалистом». Это им удалось. К концу 20-х годов были закрыты более четырёхсот различных периодических изданий. Так начался новый период русской цензуры – советский.
Главным принципом определения свободы слова отныне становилась идеологическая «правильность» произведений. В фильме, книге или спектакле могло быть любое содержание, лишь бы в конце рабочие побеждали злую буржуазию. По примеру царской власти большевики решили прибрать к рукам все носители информации, в том числе и самые передовые. Вся полиграфическая промышленность, а также заводы по производству кино- и фотоплёнки были национализированы. С этих пор ни одна газета, фильм или книга не могли выйти без разрешения советской власти.
Новая власть взялась за дела энергично. Ленин не бросал слова на ветер: «Мы и раньше заявляли, что закроем буржуазные газеты, если возьмём власть в руки. Терпеть существование этих газет, значит перестать быть социалистом». Это им удалось. К концу 20-х годов были закрыты более четырёхсот различных периодических изданий. Так начался новый период русской цензуры – советский.
Главным принципом определения свободы слова отныне становилась идеологическая «правильность» произведений. В фильме, книге или спектакле могло быть любое содержание, лишь бы в конце рабочие побеждали злую буржуазию. По примеру царской власти большевики решили прибрать к рукам все носители информации, в том числе и самые передовые. Вся полиграфическая промышленность, а также заводы по производству кино- и фотоплёнки были национализированы. С этих пор ни одна газета, фильм или книга не могли выйти без разрешения советской власти.
В 1922 году создан Главлит – Главное управление по делам литературы и издательств.
Одной из первых жертв новых «могильщиков» печатной свободы стал Михаил Булгаков.
Лев Каменев одной фразой «похоронил» его повесть «Собачье сердце»: «Этот острый памфлет на современность печатать ни в коем случае нельзя».
Писателю посоветовали даже не нести повесть в Главлит, а вскоре саму рукопись у Булгакова изъяли, на всякий случай.
Михаил Булгаков
«Без разрешения Главлита не могло появиться ни одно печатное произведение, имеющее хотя бы оттенок вербального смысла, - вплоть до почтовой марки, визитной карточки, спичечной наклейки и пригласительного билета».
Арлен Блюм
Советский публицист. Автор книги "Советская цензура в эпоху тотального террора"
В 1930-е советская цензура превзошла по уровню безумия царскую. Так, цензоры Главлита считали делом контрреволюционеров… опечатки в газетных статьях! И просили разобраться НКВД с такими случаями. НКВД разобралось – к 1937 году почти все работники Главлита были репрессированы, а цензорский состав полностью обновлён.
Наследовав традиции царской цензуры, советская всё же отличалась множеством деталей. В дореволюционное время запрещенные книги сжигали, а в СССР их помещали в особые спецхраны с доступом только представителей особых служб. Имперская цензура запрещала отдельные труды и произведения, а в СССР при Сталине преступлением становится даже упоминать в печати такие фамилии, как Троцкий, Каменев, Зиновьев.
Особо «доставалось» СМИ. Для газетам, например, официально были закрыты темы голода 30-х годов, различных природных бедствий или техногенных катастроф. Даже о плохой погоде не рекомендовалось писать! Не имея сил установить коммунизм в реальности, советская власть с помощью цензуры создала образ идеальной страны, над которой всегда светит солнце.
ЗИМА КОНЧИЛАСЬ?
После смерти И.В. Сталина наступила «оттепель». Общество надеялось на перемены, они не заставили себя ждать. Цензура была смягчена, надежда на свободу слова замаячил впереди.
В печати впервые появились Александр Солженицын, Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко. Часто этому способствовал лично Н.С. Хрущёв. «Кукурузник» даже попытался отменить идеологическую цензуру в газетах. Михаил Суслов, идеолог Политбюро, так отзывался об этом: «Подумайте только, открываю утром «Известия» и не знаю, что там прочитаю!». Впрочем, «Известия» всё-таки продолжили печатать то, что знал господин Суслов.
Никиту Сергеевича сместил Леонид Брежнев со своими соратниками. Началась эпоха «застоя».
В печати впервые появились Александр Солженицын, Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко. Часто этому способствовал лично Н.С. Хрущёв. «Кукурузник» даже попытался отменить идеологическую цензуру в газетах. Михаил Суслов, идеолог Политбюро, так отзывался об этом: «Подумайте только, открываю утром «Известия» и не знаю, что там прочитаю!». Впрочем, «Известия» всё-таки продолжили печатать то, что знал господин Суслов.
Никиту Сергеевича сместил Леонид Брежнев со своими соратниками. Началась эпоха «застоя».
Постепенно цензура вернулась к «сталинским» корням. Помимо запрещения книг, фильмов и т. д. власти о некоторых событиях старались не упоминать вовсе. Советские СМИ почти не писали о войне в Афганистане, о событиях за рубежом, об иностранных фильмах и книгах, а советская сеть «глушилок» радиопередач была лучшей в мире.
Но, несмотря на вновь ужесточившийся контроль государства над культурой, люди научились находить лазейки в нём. Например, запрещённые книги Александра Солженицына распространялись самиздатом среди заинтересованных в этом людей.
Владимир Высоцкий одному из советских чиновников:
«Проще найти магнитофон, на котором есть мои песни, чем на котором нет»
БЕЛЫЙ ФЛАГ
В 1985 году Генеральным секретарём ЦК партии, и, соответственно, первым лицом государства становится Михаил Горбачёв. Он самый «молодой» из партийного руководства страны, открыто говорит о проблемах СССР и любит ездить в гости к своим коллегам из других стран. Новый лидер берёт курс на демократизацию страны и режима. С 1986 года объявлена политика гласности – можно говорить всё и обо всём. Свобода слова и творчества провозглашена официально.
Поначалу общество недоверчиво отнеслось к подобным переменам – слишком долго и слишком жестко советские лидеры на протяжении полувека давили любое проявление свободы слова. Но затем люди пишущие осознали перспективы новых возможностей… и повторился 1917 год. Прессу понесло. Ругали партию, страну, историю страны и Горбачёва лично. Писали о наркомании, коррупции, освещали все самые неудобные темы, которые десятилетиями замалчивались в СССР. Главлит честно пытался сначала контролировать этот поток, не допускать самых идеологически опасных материалов в печать. Но постепенно он перестал как-либо влиять не ситуацию. Советские спецслужбы перестали глушить иностранные передачи, начали издавать Н. Гумилёва, Б. Пастернака, А. Солженицына. Спецхраны ликвидировали, и все ранее запрещённые книги оказались в общем доступе. Общество постепенно привыкало к свободе.
Современному читателю ярко представить эту эпоху может помочь проект "Музей 90-х"
В 1985 году Генеральным секретарём ЦК партии, и, соответственно, первым лицом государства становится Михаил Горбачёв. Он самый «молодой» из партийного руководства страны, открыто говорит о проблемах СССР и любит ездить в гости к своим коллегам из других стран. Новый лидер берёт курс на демократизацию страны и режима. С 1986 года объявлена политика гласности – можно говорить всё и обо всём. Свобода слова и творчества провозглашена официально.
Поначалу общество недоверчиво отнеслось к подобным переменам – слишком долго и слишком жестко советские лидеры на протяжении полувека давили любое проявление свободы слова. Но затем люди пишущие осознали перспективы новых возможностей… и повторился 1917 год. Прессу понесло. Ругали партию, страну, историю страны и Горбачёва лично. Писали о наркомании, коррупции, освещали все самые неудобные темы, которые десятилетиями замалчивались в СССР. Главлит честно пытался сначала контролировать этот поток, не допускать самых идеологически опасных материалов в печать. Но постепенно он перестал как-либо влиять не ситуацию. Советские спецслужбы перестали глушить иностранные передачи, начали издавать Н. Гумилёва, Б. Пастернака, А. Солженицына. Спецхраны ликвидировали, и все ранее запрещённые книги оказались в общем доступе. Общество постепенно привыкало к свободе.
Современному читателю ярко представить эту эпоху может помочь проект "Музей 90-х"
24 октября 1991 года официально считается концом советской цензуры. После распада СССР Конституция РФ сделала последний выстрел по врагам многих поколений писателей, художников и журналистов, провозгласив: «Цензура запрещается» (статья 29).
ТАК КТО ПОБЕДИЛ?
И всё же, к сожалению, на этом всё не кончается. И Константин Райкин далеко не первый поднял подобную тему. Многие актеры, писатели, телеведущие и режиссёры и до этого резко высказывались против запрета российскими властями спектаклей, кинолент, возмущались случаями необоснованных арестов блогеров за критику властей. Просто речь директора «Сатирикона» вызвала наибольшую огласку. И это не одинокий голос борца за права художника. Газета.RU внимательно проанализировала, почему его речь стала событием.
Мнение Константина Райкина поддержали многие известные люди, среди них Сергей Безруков, Олег Табаков и Марк Захаров. Владимир Познер на своем сайте написал обращение к руководителю "Сатирикона", где сказал, что последнему "хватило мужества назвать вещи своими именами". Со стороны официальных властей последовал осторожный, но твёрдый ответ: цензура в искусстве и СМИ, естественно, недопустима, но государство имеет право контролировать те проекты, которые финансирует, и Минкультуры вообще не очень понимает, о каком таком давлении на искусство идёт речь.
И всё же, к сожалению, на этом всё не кончается. И Константин Райкин далеко не первый поднял подобную тему. Многие актеры, писатели, телеведущие и режиссёры и до этого резко высказывались против запрета российскими властями спектаклей, кинолент, возмущались случаями необоснованных арестов блогеров за критику властей. Просто речь директора «Сатирикона» вызвала наибольшую огласку. И это не одинокий голос борца за права художника. Газета.RU внимательно проанализировала, почему его речь стала событием.
Мнение Константина Райкина поддержали многие известные люди, среди них Сергей Безруков, Олег Табаков и Марк Захаров. Владимир Познер на своем сайте написал обращение к руководителю "Сатирикона", где сказал, что последнему "хватило мужества назвать вещи своими именами". Со стороны официальных властей последовал осторожный, но твёрдый ответ: цензура в искусстве и СМИ, естественно, недопустима, но государство имеет право контролировать те проекты, которые финансирует, и Минкультуры вообще не очень понимает, о каком таком давлении на искусство идёт речь.
Олег Табаков
Художественный руководитель МХТ им. Чехова
«Согласен с Райкиным, это действительно великий шаг. Еще и в том смысле, что теперь каждый предъявляет и свой талант и свою бездарность без посредников. У нас самих есть много способов понять, что мы делаем, как наше слово отзывается в публике. И потому давайте работать без агрессии, которая очень нехороший знак для нашего общества».
Творческие люди всегда критиковали, и будут критиковать государство, стремящиеся их контролировать
Что будет дальше, мы увидим собственными глазами. Власть всегда старалась, и, скорее всего, будет стараться дальше как можно больше контролировать развитие культуры и тех, кто её творит. Но в 21 веке, в веке информационных технологий это делать все сложнее.
Невозможно ограничить современного человека барьерами, особенно того, для которого высказывать свои мысли, доносить эти мысли до аудитории, является профессией. Ведь как известно, свобода слова и свобода творчества – это основа свободного цивилизованного общества. Кто победит, и кто в итоге окажется прав – рассудит только время.
Материал подготовили
пресс-клуб центра детского творчества "Россияне"
Автор текста
Анатолий Кокташев
Фото
Анастасия Новикова
Рисунки
Полина Клепикова
Фото политических деятелей и деятелей искусства взяты из сети Интернет
